Университет • люди • события

Анатолий Сергеевич Востриков

В 2025 году НГТУ НЭТИ отметит 75-летний юбилей, в преддверии которого мы открываем серию интервью с ректорами.

Ректор, который сумел из института сделать университет — не в символическом смысле и не потому, что так сделали лучшие вузы страны, а реально кратно нарастив академическую мощь! Анатолий Сергеевич был ректором пятнадцать лет (1990—2005 гг.), первым демократически выбранным ректором.

С Анатолием Сергеевичем Востриковым
беседовала Зоя Сергеева
(Управление информационной политики)

Полагаю, это были настоящие выборы! Конкуренция, дискуссии, дебаты…

К этому времени в ученом совете уже образовалось несколько групп, по типу партий. У каждой «партии» — кафедры или факультета — свой кандидат. На объявленные выборы ректора подали заявление шесть человек — все заведующие кафедрами, из них, по-моему, четверо доктора наук. Ученый совет предполагал, что ректором должен быть доктор наук, так как, во-первых, большой вуз, во-вторых, мало докторов, необходимо было мотивацию подстегнуть, чтобы исправить этот недостаток.
И дискуссии были, и дебаты, это точно! Каждый кандидат много раз выступал — это были, действительно, настоящие выборы. Тогда мы были свободны от мнения министерства: никого не рекомендовали выбирать, никаких рамок! Ученый совет на своих заседаниях обсудил текущую ситуацию и утвердил список подавших заявления. Тогда появились первые журналисты, которые брали интервью и устраивали дебаты между кандидатами. Так проходила подготовка к выборам.
На первых выборах я получил 57%. На вторых и третьих (в 1995 и в 2000 гг. — З. С.) было тоже большинство. А отношения на выборах между кандидатами были острые, но профессиональные. Буквально на следующий день после выборов я пригласил всех остальных пятерых кандидатов к себе в кабинет на кафедру, угостил чаем, и мы поговорили «за жизнь». Я попросил не обижаться, и они все пообещали помогать.

Я так понимаю, команда Лыщинского Вас поддержала?

Все доктора университета поддерживали меня, в том числе друзья и соратники Лыщинского: Веселовский, Грабовецкий, Казанский. А вот административные службы вуза были против. Ну, всем нравиться нельзя, в конце концов. Решающее значение здесь имела поддержка профессорского сообщества, потому что это ведь основные авторитеты в любом вузе. К тому времени наш университет был самым большим в Новосибирске и входил в 50 самых крупных вузов России.
У нас серьезно отставала академическая сфера, было мало докторов наук, что является решающим фактором в подготовке специалистов высокого уровня. Докторский состав определяет научный, академический уровень университета в мире. Нужны были свои доктора! Их у нас было человек 60 в 90 году, а когда я уходил с поста ректора в 2005 году, их количество троекратно увеличилось.

Вид на НЭТИ с проспекта Карла Маркса. Начало 1990-х годов

А как это удалось сделать?

Чтобы троекратно увеличить состав докторов, понадобилось 15 лет, это очень сложно и механически не увеличивается. Во-первых, нужно создавать мотивацию среди научных сотрудников, чтобы они выполняли исследования и защищали диссертацию. Это главный фактор. И во-вторых, условия для работы. Для занятия научными исследованиями в советское время была нормальная стипендия в аспирантуре, на которую можно было жить. Сейчас это невозможно. И это принципиально меняет дело. К сожалению, люди, которые сейчас поступают в аспирантуру, не могут не думать о каком-то заработке, а тогда могли посвящать себя полностью науке. В докторантуре тогда сохранялась зарплата для того, чтобы готовить докторскую диссертацию.

Как Вы создавали мотивацию среди научных сотрудников?

Мотивация зависит от ректора, от его личности, ну и, конечно, от актуальных задач, которые стоят перед вузом. Георгий Павлович (Лыщинский — З. С.), будучи блестящим организатором, не был доктором наук, он получил НЭТИ практически на этапе котлована. Ему нужно было строить институт, организовывать учебный процесс и выдавать промышленности крепких инженеров-практиков, потому наука была несколько задвинута. Он был хороший организатор, но наукой занимался в меньшей степени. Я же считал и считаю, что ректор университета, лидер факультета, кафедры, должен быть состоятельным ученым. Только тогда он будет мотивировать всех остальных выполнять кандидатские и докторские диссертации. Занятость строительными работами, инфраструктурой не давала возможность Георгию Павловичу полноценно думать о создании научной базы. Когда прошли выборы, мы собрались с докторами, профессорами, обсуждали ситуацию. И пришли к выводу, что самое главное для нового ректора, то есть для меня тогда, — повысить академический уровень университета. Чем я и занимался 15 лет. Поэтому число докторов выросло, я был ректором, и со мной работали проректоры — доктора наук, профессора.

Как Вам удалось собрать такую команду?

В каждой области должен быть лидер. Проректоры не были назначаемы, это было записано в уставе университета. Мы проводили конкурс от имени ученого совета, нам приносили четыре-пять заявлений тех, кто хотел быть проректором. Мои проректоры все так назначались: сначала проходил конкурс, потом ученый совет голосовал. И в конце концов назначал ректор.

Результаты голосования ученого совета совпадали с Вашим ощущением человека на месте?

Да понимаете, у нас атмосфера в ученом совете и в ректорате была очень дружелюбная. Мы каждый день это обсуждали, и к моменту голосования мои ожидания совпадали с мнением ученого совета. Ученый совет настолько привык к тому, что решения, которые я принимаю, были заранее проголосованы на ученом совете, что неожиданностей не происходило.
Проректор по хозяйству — кандидат наук, бывший декан, один из лучших деканов университета, он прекрасно знал академическую специфику, студенчество. Проректор по капитальному строительству — кандидат наук, еще один декан и тоже из числа лучших в университете. А уж проректоры по учебе, по науке, по иностранным делам — все были профессора и доктора.

Как Вы поняли, что институт должен стать университетом?

Это веха в истории. Это важный этап, продолжение того процесса, который виделся по переходу института в другое качество. Я за рубежом к тому времени много раз был, и для меня высшим образовательным учреждением был, конечно же, университет. Институт — это ведь такое безличное название. Это слово с латыни переводится как установление чего-либо, например, говорим — институциональные нормы экономики. А университет — это для человечества, я считаю, чуть ли не главное цивилизационное отличие государства.
Люди вокруг понимали, что это нужно делать, по большому счету у меня ведь не было никогда злобной оппозиции. Все ректоры, которые после меня были, это мои коллеги и помощники: Пустовой был первым проректором, Батаев — деканом. Они были лучшими сотрудниками. Мы тогда все вместе очень хорошо работали, ну и ученый совет в массе своей одобрял наши действия. К тому времени началась выборная кампания, и я прошел через третьи выборы. Но на собрании я сказал, что считаю, не надо третий раз избираться человеку, и мы записали в устав, что ректором в НГТУ человек не может быть больше двух сроков. Все знали, что, когда у меня закончится срок в 2005 году, мы будем выбирать другого ректора. А когда наступило время, я рекомендовал Николая Васильевича Пустового, его поддержало большинство ученого совета.

На церемонии подписания Болонской декларации. 18 сентября 2002 года

Хочу вернуться назад, в начало 90-х. Для страны это было безденежное, бедное время, и зарплату люди получали не каждый месяц. Как Вы выходили из этой ситуации, как удалось выжить университету?

Финансирование университета — оно многоканальное. И основная сумма денег сейчас — это, конечно, бюджет, госбюджет. В то время, действительно, с бюджетом было очень тяжело, но у нас в те же 90-е, по инерции, были достаточно большие объемы хоздоговорных работ. Наш заработок на научных исследованиях, разработках — эти доходы составляли около половины бюджета университета. И это, конечно, спасало.
Кроме того, мы почти сразу стали сдавать помещения в аренду. Поскольку тогда планы приема студентов у нас уменьшились, появились свободные площади — это был третий хороший источник дохода.
В 95 году, когда бюджет резко ограничил финансирование, были сбои по зарплате и студенческой стипендии, мы были вынуждены легализовать то, что к тому времени уже было во многих вузах Новосибирска, и даже раньше — платные услуги. Я поговорил с другими ректорами: «Вот вы собираете деньги со студентов, а никто из вас эти процессы не легализовал». Они отвечают: «Боимся».
Боялись, снова советские стереотипы, которые трудно перестраивать, всегда оставались опасения…
А я решил тогда, что мы это сделаем — переведем платные услуги на «легальные рельсы». И мы это сделали. Ну правда, нелепо же: огромный университет, многолетняя репутация и какие-то «лукавые» поборы. Мы на ученом совете постановили принять возможность предоставлять платные образовательные услуги, если они выходят за рамки учебного плана. Чтобы юридически было все правильно и прозрачно.
Сделали это, и такой шум поднялся, кошмар. И это были не студенты и не родители. Стали вызывать в наше Законодательное собрание и в городской совет. Из Москвы приехал зампредседателя Госдумы Иван Иванович Мельников, спорил со мной, выступал, и журналисты цитировали его слова: «Придет время, когда все будут знать, что впервые в России платные услуги были введены в НГТУ». А я сказал, что нам за это не стыдно.
И знаете, нас поддержали: во-первых, все руководители крупных предприятий, во-вторых, что совсем уж неожиданно — прокурор города. Он сказал, что нет оснований для обвинения: приказ составлен нормально. Все, что сверх учебного плана, сверх нормированного образовательного процесса, должно быть оплачиваемо. И это была решающая поддержка.
Несмотря на трудное время, мы сохранили и Шарап, и Эрлагол и еще открыли одну базу в Мочище, потом ее отдали военной кафедре.

База в Мочище жива, кстати, мы два года назад там субботник с ректором проводили, проект делаем — тоже сохраняем. Но мне бы хотелось поговорить про традиции. Многое, что есть сегодня, заложено Вами или при Вас, например, студенческая премия «Прометей», звание «Заслуженный работник НГТУ». Расскажите, как это создавалось?

Я не помню, от кого первого услышал идею премии «Прометей», но меня тогда очень сильно поддержал гуманитарный факультет. И мы согласовали название с кафедрой филологии, обсуждали, какой смысл вкладываем в такое название.

День НГТУ тоже при Вас появился. Сейчас это главный праздник в вузе.

Да, мы как раз стали университетом, тогда так делали все вузы в стране, это не моя заслуга. Конечно, надо было решение ученого совета, но никто не возражал, все единогласно поддержали празднование «Дня НГТУ», особенно ратовали за этот день спортивная кафедра и мой проректор по учебной работе Юрий Андреевич Афанасьев.

Да, ведь и Дворец спорта с легкоатлетическим манежем, которым сегодня очень гордится университет, как и всей спортивной инфраструктурой, одной из лучших в городе, — тоже в период Вашего ректорства создавался.

Дворец спорта — это гордость наша, моего ректората. Мы в самые тяжелые годы стали строить Дворец спорта, потому что для инфраструктуры университета это очень важный момент привлечения молодежи.
Он строился тяжело, годы-то голодные. Откуда такие деньги, спросите? Я уговорил одного депутата Госдумы, нашего выпускника, чуть ли не моего студента. Он привез сюда делегацию во главе с зампредседателя Госдумы Александром Жуковым. Они посмотрели начало строительства Дворца спорта, и Жуков разрешил моему студенту по своей фракции 5 миллионов бюджетных денег выделить. В то время это были деньги. Все на них, конечно, не построили, но это позволило начать строительство.
Поскольку Госдума выделила 5 миллионов, у меня появился козырь для министерства: дескать, видите, как Госдума поддерживает. И министерство нам выделило еще 10 миллионов. В общем, построили. Я был очень горд. Все проректоры принимали участие в строительстве очень активно.

В то же время мы параллельно строили жилгородок на частные деньги преподавателей. Эта земля по каким-то генеральным планам давно была выделена под развитие НГТУ. Я об этом узнал, поговорил со строителями, они сказали, что можно построить жилой сектор. А люди тогда очень активно строили частные квартиры.
Я посовещался в ректорате, и мы организовали строительную контору, назначили ответственного, он все это оформил, собрали деньги с людей и построили жилгородок вблизи АВТФ, не вложив ни копейки. Сегодня это кажется фантастикой.

Кстати, Институт социальной реабилитации, а ныне Институт социальных технологий — тоже ведь Ваше детище.

Казалось бы, зачем техническому университету этим заниматься? Но я много раз бывал в МГТУ имени Баумана, который долгие годы, являясь лидером российского высшего технического образования, опекал подобного типа институт уже давно. Ну и вот, у меня проснулось чувство такое, что нужно взять под патронаж такой институт. А в это время мне позвонили из министерства, сказав о том, что решили Институту социальной реабилитации дать право вести высшее образование. А я сказал, что если вы нам отдадите его, то мы там поставим качественное образование. Так и договорились. Я туда упросил перейти бывшего проректора Геннадия Сергеевича Птушкина. А он такой человек был, знаете, упорный: если сказал, что будет это делать, то шаг за шагом станет двигаться к цели, очень настойчиво. И спустя недолгое время Институт социальной реабилитации в нашем составе «заиграл» очень хорошо.

Спасибо Вам за такое решение! Институт социальных технологий и сегодня наша гордость, при нем работает региональный учебно-методический центр Сибирского федерального округа. Что еще составляет предмет Вашей гордости за 15 лет ректорства?

Профессорским сообществом университета горжусь. Своим составом ректората горжусь. Звездный состав. Такого больше не было. У меня ведь каждый проректор был председателем совета проректоров вузов Новосибирска по своей части. Юрий Андреевич Афанасьев руководил всеми проректорами по учебе в городе. Проректоры по науке Денисов, а потом Вострецов курировали всех проректоров по науке в городе. Даже проректор по хозяйству, кандидат наук, принимал и организовывал в Новосибирске совещание проректоров по хозяйству Сибирского федерального округа.
Я очень горжусь тем, что по факту превратил институт в университет, открыл гуманитарное образование. И факультет бизнеса, кстати. На факультете бизнеса я опирался на группу во главе с Людмилой Никитичной Чечулиной. Я очень люблю филологию, языки, для университета важен факультет гуманитарного образования. Во времена становления там была заведующая кафедрой профессор, доктор наук Елена Константиновна Скрибник, ее пригласили из Академгородка. Сейчас она уже давно профессор в Мюнхенском техническом университете как специалист по языкам северных народов. Я горжусь своей научной школой, у меня здесь просто прелесть какие люди: 10 человек докторов наук, около 40 кандидатов наук.

С коллегами. Начало 2000-х годов

Каким Вы видите НГТУ сегодня?

Тут надо говорить о стране, а в стране сейчас плохо с наукой, слабая мотивация у молодежи идти в науку. И это сказывается на всех кафедрах, на всех факультетах. Менее активно защищаются люди. Ну и на нашем университете все это отражается. Впрочем, я, когда ушел из ректоров, себе дал зарок: критиковать ректоров, которые будут после меня, я не буду.

А хвалить?

А хвалить — с удовольствием. Вот давайте и похвалю. И Пустовой, и Батаев хозяйственные и ответственные люди, поэтому и тот, и другой очень крепко держали и держат университет, а потому все, что касается экономики, строительства, все продолжается примерно в том же темпе, что и при мне. И я этим тоже горжусь. Эту часть работы они выполняют хорошо. Они, конечно, по-разному относятся к организации, к мотивации научных исследований, но тут все индивидуально, сказываются личные качества.
Я вижу, что по автоматике и по силовой электронике, где руководит Сергей Александрович Харитонов, у нас хорошо идет дело. Он много лет был членом моего докторского совета по защитам диссертаций, а полгода назад мне экскурсию делал по своему институту — грандиозное впечатление! Радисты у нас хорошо развиваются. Алексей Геннадьевич Вострецов, он и по науке, и по договорам хорошо представлен.

Когда глава семьи — ректор, дома этого мужа и отца никто не видит… Какова роль семьи, она важна для руководителя?

Работа такая у ректора, он на работе бывает больше, чем дома. Семья важна, конечно, но она для любого человека важна. У меня жена верная и надежная, это важно! (Улыбается мечтательно, даже влюбленно, смотрит в окно, выдерживает паузу — З. С.) Сын не учился ни в нашем университете, ни в медицинском, где работала жена. Он выбрал совсем другой университет — НГУ.
Меня жена всегда и во всем поддерживала, хотя сама работала заведующей кафедрой в мединституте.

Хочу поговорить о Вас просто как о человеке, с его увлечениями, хобби, интересами. Как Вы отдыхаете? Есть ли у Вас хобби?

У меня несколько хобби. Вчера мы отмечали на кафедре третьего человека, который достиг 80-летнего юбилея. Доцент кафедры. Хороший, заслуженный. И в качестве поздравления я ему написал стихи. Вот это одно из моих хобби. У меня есть родственник, он с детства пишет стихи, и стал меня стихами задевать, а я стал ему отвечать тоже в стихах, так и научился сам писать.
В пригороде Москвы у нас дом. Я там верстак новый купил, большой слесарный, и сам его собирал. Руками очень много могу делать, потому что работаю с 14 лет. Я учился в вечерней школе.
Мужские хобби у меня были с детства, я астраханец родом, поэтому я рыбак. Правда, обычно на рыбалку хожу только когда приезжаю в Астрахань, потому что во всех остальных местах рыбачить просто ужасно. Лет 20 я был охотником. У меня в доме рога лосей, шкура барса есть. Еще я на лошади ездил, учился водить и много лет уже автомобилист просто до мозга костей, 45 лет за рулем. Очень люблю машину, изъездил весь Советский Союз. Из Новосибирска ездил в Астрахань, из Астрахани в Москву, а из Москвы обратно в Новосибирск, в Среднюю Азию несколько раз ездил. Дорога — это в кайф, это с удовольствием. Конечно, мне интересно ехать вдвоем, когда кто-то в машине есть.
Моя любовь к языкам — тоже хобби. Я с удовольствием могу познакомиться просто с любым языком. Просто познакомиться. Знать — это трудно и долго, а так вот начально много какими интересовался языками. Если я еду в какую-то страну, например, в Китай, то, конечно, сотню фраз разговорных учу.
Готовить могу мясные блюда, иногда плов для гостей готовлю.

Раз верстак есть, значит и по дому все можете сделать?

Это у нас семейное: у меня папа был столяр-краснодеревщик. Мы с братьями — три сына, по дому все умеем делать по дереву. Потом я до института в школе работал электромонтером на заводе, так что всю электрику тоже могу. Сантехнику уже в Москве освоил — батареи сам менял.
Так что у меня много хобби. А вот такое особое, это, конечно, языки.

Что Вы можете пожелать НГТУ НЭТИ? У нас следующий год — юбилейный, 75-летие.

Я желаю, конечно, всего хорошего. И прежде всего в академической жизни, чтобы в стране изменилась обстановка по мотивации молодежи к научной работе, дай Бог. Но при этом не стоит ждать милости от природы. Надо брать все в свои руки. Ректорату нужно сделать максимум, чтобы народ больше увлекался научной работой. Тогда и академический уровень, и вуз будут расти.
Еще очень важное пожелание, прямо выделить хочу. У меня тут студенты спросили о плюсах и минусах образования в России. Я на эту тему могу целые лекции читать, но постарался кратко ответить. Вот и вам пересказываю: самый убийственный недостаток советского и российского высшего образования то, что у нас недооценивают роль практической подготовки студентов. Между тем жизнь будет ставить перед вами только практические задачи, она не будет спрашивать про критерии, она скажет: надо сотворить что-то конкретное. Поэтому, когда вы идете на экзамен по любому предмету, старайтесь подготовиться к тому, чтобы решить любую задачу из вашей программы, которая вам будет задана.
Продуктом после освоения каждой дисциплины должно быть умение студента решать практические задачи в этой области. Обратите внимание, что у нас есть лекции, которые просто читаются, а должен быть баланс между лекциями, практикой, семинаром, лабораторными работами.
И вот это: семинары, то есть дискуссии, практические расчеты, лабораторные работы в технических науках — они должны доводить студента до такой кондиции, чтобы все, что он слушал на лекциях, имело твердое закрепление на этих видах практических занятий. И тогда, если получил на экзамене по английскому языку «отлично», значит, ты свободно говоришь на нем, а не так, как в советское время: пять лет в школе, еще пять лет в вузе, потом еще три — в аспирантуре, а говорить все равно не можешь. Это просто недопустимая методика преподавания иностранного языка! И это относится к любой области знаний.

Рабочий момент на кафедре ССОД

Вы давно живете в Москве, но тратите время, чтобы приехать в Новосибирск. Уж точно не для того, чтобы получить зарплату лектора здесь. А зачем?

Просто не могу я без этого. Когда человек становится пенсионером, главное, чего ему не хватает, — это востребованности. Если я не могу поделиться своими знаниями с кем-то, я буду страдать. Мне нужно, чтобы мои знания кем-то были востребованы. Поэтому не могу я не приезжать в НГТУ, не могу не читать лекции, не могу не говорить с образованными людьми.